ask.fm — «моя измена спрашивай.ру + скрины. ОБНОВЛЕНИЕ: аск.фм подвёл своих пользователей!»
Всем огромный привет! Продолжаю своё повествование об анонимных сайтах-вопросниках….
Итак,убежала я со спрашивай.ру и тут же попала в объятья аск.фм.
» А я не зависаю. И загружаю всё быстрее. И фотки можно к ответам прикреплять. И видео записывать. И….»
«Я согласна!» — восторжено пищу я и регистрируюсь
Да уж,[ссылка] точно рядом не валялся ! Я на аск.фм примерно год и еще ни разу не сталкивалась на сайте ни с какими техническими проблемами. Хочешь прочитать все свои ответы с самого начала? Без проблем! Грузится шустро.
Аватарочка ваша будет маленькая,но если кому интересно — её можно увеличить в полный размер и даже сохранить себе ( это для любителей тырить чужие фотки ) Фон можно выбрать либо из стандартных тем,либо грузить свой ( я не изменяю Микки Маусу ).
Некоторые мои знакомые отвечают на вопросы исключительно картинками — благо, опять же, грузится всё отлично
Здорово,что здесь можно сразу записать свой ответ на вебку. Сама так не делаю ( кому я нужна со своим писклявым голосом и горбатым носом?) , но зато люблю смотреть на других
Не знаю, плюс или минус, что ты не знаешь, кто на тебя подписан — показывается только количество подписчиков ( и-то,только хозяину профиля ). Лично для меня это плюс — потому что я подписываюсь иногда к незнакомым людям и меня не палят ,соответственно и не задают лишних вопросов ( ты кто такая и че те надо? )
К тому же, если вам вдруг станет скучно,а вопросики никто не пишет — нажимаете на кнопочку «случайный вопрос» и … вам присылают анонимный вопросик Можете хоть двадцать себе таких вопросов набрать
Сайт замечательный и чудесный,работает отлично, но ставлю я ему четыре. Почему? Да потому что он бестолковый. Пользы никакой нет — так,развлекуха
мой аск
оригинальность вопросов зашкаливает, тематика почти не меняется.
… Вы готовы к такому?Предупрежу еще раз: если вы НЕ готовы воспринимать критику (особенно неадекватную) или вы считаете,что вам будут писать только комплименты и признания в любви — не регистрируйтесь на подобных сайтах!
Знаете ,очень смешно выглядит,когда человек регистрируется на анонимном ( АНОНИМНОМ! ) сайте,чтобы ему писали вопросы и, получая какой-то нелестный комментарий о себе, пишет в ответ » да ты че,анонимный смелый такой? ты пиши в лс,ща перетрем и я погляжу на тя!».
Если ты хочешь,чтобы тебе всё писали лично — общайся только на открытых сайтах. Зачем провоцировать завистников, сплетников, неадекватов и всяких злыдней, давая им возможность анонимно вылить свою желчь? Сами же виноваты, вот по-честному говорю. Не хотите слышать (
.. И будет вам счастье!
ОБНОВЛЕНИЕ
Не так давно сменился у аск.фм правообладатель и у сайта появился один большой минус… вопросы теперь могут задавать ТОЛЬКО ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЕ пользователи… а кому оно надо — заморачиваться этим, чтобы всего лишь узнать , какого цвета у Мани трусики….
Может это и к лучшему. Снизилось количество тупых вопросов.
А с другой стороны: количество вопросов снизилось вообще!… а лично у меня — оборвалось прям на очень важной переписке с каким-то анонимом .
Да и я сама порой писала вопросы — например,видеоблоггерам или же в аск,созданный какой-либо группой (типа Подслушано). И каждый раз приходилось заново вводить свой логин и пароль. А кому-то вообще пришлось бы тратить время на регистрацию.Ну и к чему эти заморочки? В общем: Я ВЕРНУЛАСЬ НА [ссылка] !
Так что, у каждой медали есть своя сторона )
А вы есть на аск. фм? Какие забавности пишут Вам?
Спасибо всем,кто прочитал мой отзыв
Всем хорошего настроения и мооооре анонимных ( и не только ) комплиментов и признаний в любви
обнимашки-целовашки
Спроси анонимно — Учебный блог студентов направления «журналистика» ЧелГУ — LiveJournal
У каждого второго на странице в социальных сетях можно увидеть ссылку на сайт анонимных вопросов.
Чаще всего это ask.fm или спрашивай.ру. Они дают возможность задать человеку интересующие вопросы, высказать о нем свое мнение, еще можно пожелать счастья, признаться в любви или даже оскорбить. И он не узнает, что это сказали именно вы. Звучит заманчиво.
[Spoiler (click to open)] Действуют подобные сайты так: вы регистрируетесь, заводите свой аккаунт, вам может писать и задавать вопросы любой человек, то же самое можете делать и вы. Но при этом у вас есть выбор: делать это анонимно, нажав галочку, или же писать что-то от своего имени. Ведь у каждого из нас есть вопросы, которые лично задать мы не можем по каким-то причинам.
Да, и многим было бы интересно узнать, что о них думают другие. А как же объясняют свой интерес владельцы таких профилей в Интернете?
Юлия, студентка МГУ: «Я люблю писать длинные простыни в ответ на умные вопросики, адресованные лично мне, люблю читать чужие ответы на любую тему, люблю лайки.
А вообще, мой аск – это почти мой блог».
Анастасия, школьница: «Я начинала еще со спрашивай.ру, потом был формспринг, потом аск.фм. Писали много хорошего, но и немало плохого было какое-то время очень давно, но я к этому отношусь довольно-таки адекватно и знаю, кто и зачем писал. Хотелось отвечать на вопросы, которые многие боятся задать в жизни. Когда-то это было слишком для меня актуально, сейчас не знаю, зачем он мне, но пусть пока живет».
Кристина, модель: «В 8 классе был формспринг, но туда мне почти никто не писал, разве что подруги. Я миленько отвечала, какой у меня любимый цвет и время года, вскоре мне это надоело. В 10 классе зарегистрировалась на аск.фм, но было очень много негатива каждый день, мой аск превратился в какую-то грязь с огромным черным списком, и я его удалила. Ничему меня жизнь не учит, создала еще один аск, но тут, правда, все уже было нормально, мне задавали адекватные вопросы, мне нравилось, потом еще стала интересоваться моделингом, а там у всех есть аккаунты на аске, стала многих читать, находить каких-то интересных людей.
Я заметила, что в последнее время аск стал очень хорошо раскручиваться, многие снимают там видео и выкладывают фотографии в режиме онлайн, почти как инстаграм получается. В итоге, я даже стала больше не отвечать, а читать, была подписана на людей так шестьдесят».
Мария, молодая мама: «Иногда хочется, чтобы люди не обсуждали вопросы, связанные с тобой, за спиной, а задали их тебе, пусть и анонимно».
Дарья, фитнес-инструктор: «Раньше был спрашивай.ру. Столько гадостей я еще не видела. В лицо сказать боятся, а вот анонимность, как Гудвин, смелость дает».
С одной стороны, иногда хочется узнать, что о тебе думают окружающие. Но не каждый готов к критике и необоснованным оскорблениям. Да, и вопросы бывают разные, некоторые слишком личные. Кто-то настроен только на положительные записи. Для кого-то действительно важно то, что о нем напишут анонимно. В любом случае, это интересный опыт, и, возможно, стоит попробовать создать подобный профиль.
Но не стоит относиться к этому слишком серьезно, и все принимать близко к сердцу.
Анна Гаврилова
non-fiction — Как я могу писать анонимно (основываясь на реальном опыте)?
спросил
Изменено 2 года, 5 месяцев назад
Просмотрено 9к раз
Я хочу использовать опыт, который у меня был, довольно невероятный, но правдивый. Большая часть истории будет полностью правдивой. Это еще не конец, поэтому я хочу использовать концовку, которая НЕ является правдой, но хорошо сочетается с историей.
Я попросил близкого человека прочитать то, что у меня есть, несколько страниц. Этот человек считает историю необычной и важной, но соглашается с тем, что она должна оставаться анонимной до тех пор, пока она не будет решена.
Которого может и не быть в моей жизни.
Я не могу быть слишком конкретным, но это касается группы, которая не любит людей, которые о них пишут. И я знаю, что мои близкие не хотели бы, чтобы с ними связывались. Спасибо за любой совет. Она хочет быть написана, так и будет, но я также хотел бы попытаться опубликовать ее где-нибудь в связи с темой.
Я бы использовал псевдоним, поскольку эта история может вызвать проблемы у людей, которых я люблю, просто потому, что это правда, а не потому, что она клеветническая. Я знаю, что по закону я должен был бы создать корпорацию под псевдонимом для обработки платежей (если они когда-либо будут, далеко не первый шанс!) для сохранения секретности.
Как будет называться такой подход и как его отправить? История вылетает из меня, но я не могу случайно отправить ее куда-нибудь, если не могу скрыть от нее свое имя.
- документальная литература
- сюжет
3
Это очень интересный вопрос, который касается природы художественной и документальной литературы, а также того, как они пересекаются.
На ум приходят два подхода, оба изложенные в книгах, которые я читал.
«Чтение Лолиты в Тегеране» Азара Нафиси (2003). Автор описывает истинное и несколько опасное обстоятельство тайной встречи со студентками-англичанками для обсуждения произведений западной литературы в ее доме в Тегеране после того, как она уволилась с преподавательской работы в университете. Нафиси написала книгу после отъезда из Ирана, но многие из ее учеников все еще оставались в стране. Их участие в ее книжном клубе могло навлечь на них неприятности, поэтому Нафиси защищала их личности, меняя и переключая аспекты их жизни таким образом, чтобы это было настолько непрозрачно, что их никогда нельзя было идентифицировать в Иране. Надеюсь, она удалась. Это подход, который вы можете попробовать.
Полусломанные лошади Жаннетт Уоллс (2009). Автор пишет «правдивый жизненный роман» по рассказам из жизни своей бабушки. Он называет себя романом, но ясно, что в нем есть большая творческая свобода, поскольку история рассказывается от первого лица главным героем.
Он объединяет семейные анекдоты из жизни бабушки (это будет часть «настоящей жизни») и заполняет пробелы (есть «романская» часть). Хотя в этом романе нет попытки скрыть правду (в отличие от произведений Нафиси и вашей собственной работы), вы, вероятно, все еще можете чему-то научиться из этого подхода в том, как брать истинные события и превращать их в вымысел — в вашем случае, замаскированная и непрозрачная фикция.
Он объединяет семейные анекдоты из жизни бабушки (это будет часть «настоящей жизни») и заполняет пробелы (есть «романская» часть). Хотя в этом романе нет попытки скрыть правду (в отличие от произведений Нафиси и вашей собственной работы), вы, вероятно, все еще можете чему-то научиться из этого подхода в том, как брать истинные события и превращать их в вымысел — в вашем случае, замаскированная и непрозрачная фикция.Использование псевдонима в этой ситуации вполне сработает. Правда, издатель будет знать, кто вы на самом деле, и вам будут платить, используя ваше настоящее имя, но если у них есть хоть какой-то уровень этики, они не станут говорить, кто это на самом деле. Было несколько популярных романов в стиле Roman à clef с анонимными авторами, на ум приходит Основные цвета .
При этом вы уверены, что анонимность поможет? Если вы запишете это, и это будет действительно близко к реальности, вовлеченные люди смогут обнаружить не только себя (даже после смены имени), но и вас.
Другой вариант — дополнительный вариант, т.к. обязательно нужно писать под псевдонимом — написать что-то явно выдуманное, но рассказывающее правдивую историю. Тогда вы не клевещете, поскольку не претендуете на истину, а распространяете историю. Вы можете написать еще одну статью для публикации, как только она будет решена, с указанием истинной ситуации.
Но создание вымышленной учетной записи может сработать. Затем вы можете уточнить или изменить детали, чтобы стало немного менее ясно, что это относится к истинной ситуации. Это очень тяжелая работа, но она того стоит — вы можете заставить историю работать как историю (в реальной жизни так часто не бывает) и, таким образом, сделать ее читабельной. В идеале, это раскрывает правду, не подвергая себя риску.
Преимущество этого в том, что вы можете сказать, что рассказываете о событиях, о которых вам известно, а не пытаетесь рассказать реальную историю, что в некотором роде правда.
Несколько месяцев назад у меня был очень плохой этап в жизни, и мне нужно было найти способ выплеснуть свою уязвимую историю, но в то же время я боялся осуждения или навешивания ярлыков. Затем я получил несколько предложений от некоторых форумов.
Предложение №1
Вы можете попробовать создать собственный блог и использовать псевдоним. Но, по крайней мере, служба веб-хостинга будет иметь вашу информацию.
Предложение № 2
Рассмотреть возможность использования веб-сайта блога и поддомена вместо собственного блога с псевдонимом. Они предложили мне создать блог где-нибудь вроде Tumblr, Squarespace и т. д. и использовать поддомен для моего блога. Это основано на том факте, что когда вы создаете учетную запись на веб-сайте, они не раскрывают вашу личную информацию.
Наконец, я поискал анонимные платформы, чтобы писать, и получил несколько предложений. Я попробовал несколько, а потом наткнулся на платформу под названием Vigyaa Anonymous. Моя первая мысль была о другой платформе, претендующей на звание «анонимной», как и другие, которые все еще отслеживают мой IP, просят меня войти в систему и т. д., но я был приятно удивлен, увидев, что они действительно анонимны, меня не просили зарегистрироваться, поэтому вход в систему не требовался, и они не отслеживают мой IP. По моему опыту, это интересный способ писать анонимно.
Мой год анонимного письма ‹ Литературный центр
Это началось, потому что все ломалось. Сломался. Обещания, которые я дал, обещания, которые были даны мне; это был долгий период предательства. Я больше не знал, что я делаю и почему я это делаю.
Я продолжал лихорадочно двигаться, хотя никакое направление меня так сильно не интересовало. Однажды зимним днем я поскользнулся на льду в Риверсайд-парке и упал на спину. Я подумал: Не знаю, смогу ли я встать , под которым я подразумевал не только в тот момент, но и когда-либо. Молодая женщина с озабоченным выражением лица остановилась и спросила: «С вами все в порядке?» Задыхаясь, морщась, я встал.
Я был писателем в течение долгого времени, но в то темное время года ничто из того, что я написал, не казалось мне ценным. Я начинал что-то, следил за этим какое-то время, а потом вдруг терял интерес, падал духом. Я бы, наверное, предал его, отбросил бы в сторону так же, как я чувствовал, что меня отбрасывали разными способами, изгоняли, обесценивали, отбрасывали, стирали. И я также причинил вред тому, кого любил. У меня была настойчивая мысль, что меня наказывают, судят и унижают, что это в каком-то кармическом смысле моя вина. Я и знал, и не знал, что это неправда.
Так или иначе, весь мой проект самосовершенствования казался неудачным изобретением, какой-то штуковиной, которая, оглядываясь назад, оказалась смехотворной осечкой.
Ванильная кола. Ванильный лед. Я таскал себя, потому что должен был — к тому же я человек, который встает. Но что-то в основе моего представления об относительной справедливости мира было нарушено. Я продолжал подвергаться жестокости, использованию, лжи и эксплуатации — буквальной и эмоциональной — людьми, с которыми я был близок, и людьми, с которыми я работал. Хуже того, я знал, что у меня тоже есть некоторые из этих тенденций. Я думал, что я, должно быть, был наивен, или, может быть, просто замешан. Казалось, голодные призраки были повсюду.
Я обнаружил, что, когда студенты писали без имен, отпадало многое неуклюжее, унылое, натянутое и откровенно скучное. Это было похоже на то, как люди, которые думали, что не умеют танцевать, прекрасно танцуют в темноте.
Однажды я был гостем в беспорядочном, эклектичном, наполненном искусством доме женщины, которая всю свою жизнь была богатой и имела исключительно хорошие связи с блестящими художниками и всевозможными влиятельными людьми.
Она была щедрой хозяйкой. Утром ходила в бигуди. Она любила собак. Все за ужином были веселыми, умными и непослушными на нескольких языках. Это было волшебное место, хотя я знал, что оно известно как коварное место для женщин. Все это знали, все меня предупреждали. Я чувствовал, что был умным и хитрым в том, как вел себя с этой женщиной. Кроме того, она мне нравилась, даже если бы я знал, что я ей никогда не понравлюсь так сильно, как она любит любого мужчину где бы то ни было. Однажды эта женщина, моя благодетельница, с некоторой обидой описала предыдущую гостью, которая, чувствуя себя оскорбленной, казалось бы, довольно оскорбительным поведением влиятельного человека, вышла из-за обеденного стола. Я сказал, что это прозвучало так, как будто у гостя была веская причина. — Но вы, — сказала, обращаясь ко мне, богатая женщина со связями, — вы бы никогда не встали из-за стола.
Верно.
Не стал бы. Почему я должен? Я очень много боролся, чтобы попасть туда. За этим столом сидели замечательные образованные люди, и я был горд быть включенным в их число, даже в качестве второсортного гостя.
Однако в ту трудную зиму казалось, что где-то прозвенел звонок и не один заколдованный стол перевернулся, тарелки, еда и цветы рухнули на пол. Я остро чувствовал потерю. Я был усталым, сломленным и сбитым с толку, и одним из мест, которые он показал, было мое заикание на странице. Я не мог перестать останавливаться. Я не мог усидеть за столом, и все столы все равно убегали.
Примерно в то же время я сделал открытие в классе. Я учу письму, особенно написанию художественной литературы, а также ее чтению. Однажды я заметил, что в расписании семинара по художественной литературе, который я вел, образовался пробел. Не помню, что побудило меня к этому, но я дал задание студентам написать несколько страниц вообще чего угодно, но с условием, чтобы они не ставили свою фамилию под написанным. Студенты принесли свои анонимные страницы. Я перетасовал страницы, раздал их по кругу, и студенты прочитали страницы вслух. Эти краткие, как правило, неотредактированные анонимные произведения были заметно сильны: динамичны, хорошо написаны, повествовательно живы, эмоциональны, удивительны.
Меня удивил не в последнюю очередь тот факт, что, по-видимому, когда студенты писали анонимно, их синтаксис, грамматика и дикция улучшались.
В конце урока я спросил, кто хочет забрать свои анонимные произведения, и снова был поражен. Студенты, у которых раньше были проблемы с запуском сцены, написали отличные сцены. Студенты, чья работа была отстраненной и в целом абстрактной, писали интуитивно понятные, трогательные отрывки. Вымученные фразы сменились изящными. Абсурдные и неправдоподобные ситуации сменились жизненно важными. Никто не сдал ничего особенно незаконного или непристойного. Вместо этого они писали произведения, которые вызывали у читателя гораздо больший интерес и удовольствие — не только у меня, но и у их одноклассников.
Мне было любопытно, что произойдет, если я хотя бы номинально освобожусь от своего эго.
Это было не то, чего я ожидал. Я не знаю, чего я ожидал; в основном, я заполнял пробел в расписании. В основном, я старался не сойти с ума в классе той зимой и не опозориться.
Но вот она, эта жизнь на странице. Я этого не понял. Я мог понять, почему мои ученики чувствовали себя более свободно, когда писали анонимно, но почему само письмо стало лучше на всех уровнях? Я пробовал это упражнение еще несколько раз в других классах в других местах. Снова и снова я обнаруживал, что, когда студенты писали без имен, отпадало многое неуклюжее, скучное, натянутое и откровенно скучное. Это было похоже на то, как люди, которые думали, что не умеют танцевать, прекрасно танцуют в темноте.
Я тоже хотел этого опыта. Я был потерян, но думал, что это может помочь мне попасть куда-нибудь, куда угодно. Однако, как это ни парадоксально, на самом деле писать анонимно в одиночку нельзя. Требуются читатели; анонимному писателю нужна аудитория, которой он может быть неизвестен. Я ходил с этой головоломкой, особо ничего не предпринимая, пока на литературном мероприятии не встретил Юку Игараси, тогдашнего редактора литературного интернет-издания Catapult , которая предложила мне задание.
Вместо этого задания я предложил анонимную колонку. Я стал Сорокой, псевдоним, который сразу же пришел мне в голову. В течение следующего года я публиковался как Сорока каждые две недели. Это изменило меня так, как я никогда не ожидал.
Принцип Сороки, верный птице, которая вдохновила название, заключался в случайном сборе: фактов, событий, наблюдений, произведений искусства, воспоминаний, разговоров, подслушанных на улице. У Сороки был особый взгляд на различные виды искусства, и неожиданные способы, которыми, скажем, поп-песня, произведение изобразительного искусства и стихотворение могли быть обнаружены мысли об одних и тех же вещах или связанные в другом ортогональные пути. В моей первой колонке «Сорока» меридиан пролегал от подсолнухов на моем столе к 9-ти очкам Бейонсе.0041 Lemonade , подсолнухи Ван Гога, сверхнасыщенные цвета на фотографиях с выставки Джимми Десаны той недели, радужные флаги на Facebook после стрельбы в ночном клубе Pulse в Орландо, Orlando Вирджинии Вулф.
И еще несколько вещей. Метод был ассоциативным, бриколажным. Сорока была указана в нижней части столбца только как тот, «кто замечает то, что светится в мире».
Конечно, то, что бросается в глаза любому, складывается из всех сил и состояний, вошедших в состав этого человека. Мой пол (женщина), раса (белая), сексуальная ориентация (голубая), класс (средний), национальность (американка), образование (высшее), возраст (средний) и всевозможный другой демографический материал склоняют мой взгляд тот или иной элемент и, что более важно, ценить тот или иной элемент определенным образом. Восприимчивость определяется тем, каким мир сделал вас и ваше собственное отношение — послушным, воинственным, беспокойным и т. д. — к этому созданию.
Любой, кто хотел бы просмотреть столбцы, вероятно, мог бы без особых проблем выяснить, что за человек с какими ценностями может их писать. Я не представлял, что могу быть свободен от своего демографического состава. Мне было любопытно, что произойдет, если я хотя бы номинально освобожусь от своего эго.
Стал бы я писать по-другому, если бы мое имя не помечало мое письмо, и всей сопутствующей психооптики того, кем, по моему мнению, вы, читатель, меня считаете, и моего ответа на это? Как? Я никому не рассказал об этом эксперименте, кроме своего партнера и, в конце концов, близкого друга. Аудитория в моем воображении состояла из трех человек: эти двое плюс Юка.
Первое, что произошло и продолжалось в течение всего года, когда я вел колонку «Сорока», — это то, что я обнаружил, что меня абсолютно все интересует. Весь мир назвал мой псевдоним.
Первое, что произошло и продолжалось в течение всего года, когда я вел колонку «Сорока», — это то, что я обнаружил, что меня абсолютно все интересует. Весь мир назвал мой псевдоним. Я ходил в состоянии сверхнастороженности, которое испытывал, когда занимался журналистикой, мысленно, а иногда и буквально наполняя свою сумку или блокнот, или и то, и другое образами, звуками, обрывками подслушанного разговора, воспоминаниями, фактами, ощущениями, вкусами, и удивительные связи.
Я был голоден и любопытен во всем этом. Я не начал медленно, хромая на своем разбитом самоощущении, пытаясь собрать воедино несколько обрывочных слов. Я помчался в спешке, скорее как человек, который был ограничен и ограничен хлебом и водой, чем как человек, который был безвозвратно сломлен. Я чувствовал себя прозрачным глазным яблоком Эмерсона, наполненным «токами Вселенского Существа».
В течение того года, когда я писал колонки «Сорока», неполный список вещей, о которых я писал, будет включать в себя: замки и слесарей, радиоактивных кабанов в Японии, Майка Николса, пластиковые пакеты, застрявшие в деревьях, которые обнаруживаются в зимние месяцы, когда ветки голые, Ханна Хох, собаки, тени собак, фотографии теней собак фотографа Томаса Рома, работа Эми Силлман, Овидий, белый брючный костюм Хиллари Клинтон и его связь с доброй ведьмой Глиндой, работа Мейв Бреннан, призраки, красота красных цветов в полях, Марш женщин в Вашингтоне, клип Weeknd на песню «Starboy», Планетарий Роз в Нью-Йорке, режим Пиночета, увеличение числа людей, просящих денег в метро, мысли о том, что мог бы увидеть на земле великан, если смотреть из космоса, о работах Дугласа Уилера, о неожиданных совпадениях между Шарлоттой Бронте и 19Художница перформанса 60-х Шарлотта Мурман, шутка, редкое цветение трупного цветка в Ботаническом саду Нью-Йорка, безмолвные перформансы Джона Кейджа (или перформансы молчания), люди, которых я мог видеть из своего окна, моющие кирпичи на соседнем здании, археологические раскопки.
находки, «Поле молний» Уолтера Де Марии, мою мать (с тонкой вуалью) и Торо.
Я всегда высматривал, что написать в следующей колонке, и отправлялся в небольшие экспедиции, чтобы увидеть то или испытать это, или просто замечал вещи, которые происходили с повышенной интенсивностью. Я написал целую колонку «Сорока» о разговоре с человеком, который вез меня на вокзал в красном штате примерно за месяц до избрания Трампа. Этот человек был сторонником Трампа, и я просто слушал его речь около часа. Освобожденный от того, что та или иная колонка могла или не могла сделать с моей репутацией, моим банковским счетом, моей гордостью или моим желанием отомстить тем, кто причинил мне вред, я был… ну, я был счастлив.
Вот, я сказал это. Я был счастлив. Под этим я подразумеваю, что я вспомнил, что просто хотел прогуляться по этому миру и написать об этом. Я хотел соединить слова о том, чтобы быть живым. Я не помнил об этом после того, как часами смотрел в экзистенциальном отчаянии на пустую страницу.
Я сразу вспомнил. Это было похоже на мультфильм «Дорожный бегун», и мое желание обойти весь мир и написать об этом было «Дорожным бегуном»: визг, облако пыли, вот он. Сами колонны имели разные тона, материалы и эмоции; они не были одинаково оптимистичными или даже оптимистичными. Моя жизнь вне страницы по-прежнему была трудной. Но писатель написал. Во всяком случае, этих 1200 или около того слов, выдаваемых раз в две недели, было недостаточно даже для того, чтобы утолить мою жажду писать о мире таким, какой он есть.
Анонимность, псевдоним, двойная жизнь, альтернативные личности: они всегда меня очаровывали. В романе «Собственная комната » Вирджиния Вульф написала знаменитую фразу: «Смею предположить, что Анон, написавший так много стихов, не подписывая их, часто был женщиной». Для женщин анонимность или псевдоним (часто под именем мужчины) долгое время были способом обойти гендерные ограничения или, как в случае Анны Декло, написавшей классический садомазохистский роман «История О » под именем Полин Рейджес, или Патриция Хайсмит, написавшая классический лесбийский фильм 9.
0041 Цена соли под псевдонимом Клэр Морган — разрешение писать о различных видах запрещенных сексуальных практик и эмоций. Мужчины, конечно, тоже этим занимались. Аноним, написавший Primary Colors , роман с ключом о Клинтоне, в конечном итоге оказался политическим обозревателем Джо Кляйном. Джонатан Свифт первоначально опубликовал свою сатиру «Путешествие Гулливера » анонимно, чтобы избежать возможных политических проблем. Иногда имя и псевдоним существуют одновременно как секрет полишинеля, непрекращающаяся публичная двойственность. Джон Бэнвиль, например, открыто пишет популярные детективы Квирка под псевдонимом Бенджамин Блэк. Многие люди годами знали, что БДСМ-квартет «Спящая красавица», написанный «А. N. Roquelaure» действительно была написана Энн Райс, и она публично признала этот факт в конце 19-го века.90-е.
Я вспомнил, что просто хотел пройтись по этому миру и написать о нем. Я хотел соединить слова о том, чтобы быть живым.
Я не помнил об этом после того, как часами смотрел в экзистенциальном отчаянии на пустую страницу. Я сразу вспомнил.
Часто мы предполагаем, что писатели используют Anon или псевдонимы, чтобы сказать то, что, по их мнению, они не могут сказать публично иначе. Часто это так. Тем не менее, существует также давняя традиция сценических псевдонимов, драг-имен, рэп-имен, а в наши дни — имен аватаров или имен, которые меняются по мере того, как человек переходит в разные этапы жизни. Архитектор-модернист Ле Корбюзье родился Шарлем-Эдуаром Жаннере; выбранное им имя является одновременно версией фамилии и означает «подобный ворону». Художница Джуди Чикаго родилась Джудит Сильвия Коэн; Малкольм Икс родился Малкольмом Литтлом, Амири Барака родился Эвереттом Лероем Джонсом — самоназвание может быть политическим заявлением, средством расширения прав и возможностей, отказом от гнетущего наследия или буйным самообманом.
Другими словами, стыд — не единственная причина использовать имя, отличное от имени, указанного в свидетельстве о рождении.
Мой партнер — человек, который, когда он был посвящен в дзен-буддийские священники, получил новое имя, известное как имя дхармы, и это имя он носит. В радикальном сообществе фейри многие придумывают себе разные имена: Юпитер, Тише, Блю, Нух-Ух. Иногда использование Anonymous или псевдонима означает не прикрытие, а раскрытие, раскрытие, раскрытие еще одного крыла себя. Дэвид Боуи, урожденный Дэвид Джонс, создал Зигги Стардаста, существо одновременно похожее и непохожее на Боуи, существовавшее одновременно с ним.
В то же время я знал, что то, что я видел в своих учениках, когда они писали анонимно, часто было явно тем, что происходило, когда они не чувствовали себя обязанными быть «литературными». Мне стало немного смешно, когда я увидел на примере того, что они писали, когда не писали под своими именами для одобрения учителя письма, что «литературный», по-видимому, означал абстрактный, холодный, скучный, бессюжетный, неясный, и лишенный радости. «Литература», в обратном представлении, предлагаемом неподписанными кусочками подмастерьев, казалась мертвой планетой, по которой эмоционально отстраненный писатель разгуливал в эстетическом защитном костюме, подбирая пинцетом крошечные осколки мрачного опыта и помещая их в формальную форму.
пробирке за несколько минут до того, как кислородный баллон писателя кончился, и он или она тоже упал замертво, возможно, после короткого эпизода траха ненавистью (если писатель был натуралом) или траха, оставаясь полностью онемевшим (если писательница была натуралкой).
*
Чему я их научил? Чему я научился сам? Если анонимность/псевдоним давали избавление от стыда, то что было моим? Как квир-писатель с большим опытом написания статей на квир-темы, о многообразном сексе, о нетрадиционной жизни, мой стыд, если это был стыд, похоже, не лежал в этих областях. Наоборот, они построили мою карьеру. Я тоже принимал удары, потому что писал об этих вещах, но я чувствовал, хорошо это или плохо, что этих ударов следовало ожидать, и у меня было для них название: гомофоб, консерватор, зануда . То, для чего у меня не было названия, было чем-то более коварным, эстетическим бесцветным газом без запаха, который втайне заставлял меня подозревать, что я сам никогда не буду достаточно «литературным», и я пришел к печальному выводу, что это может, темп Вульф, имеют отношение к полу.
В своем эссе Вулф имела в виду, что женщины-писательницы использовали Anon, потому что иначе их не воспринимали бы всерьез и даже не публиковали. Она улучшилась с тех пор, как писал Вульф, но количество публикаций и распределение призов, грантов и наград продолжают подтверждать реальность этой проблемы. Мой стыд, однако, был связан с тем, что я подозревал о женщинах-писательницах, Литературности и ущербе. А именно: если вы женщина, которая пишет, и вы хотите, чтобы в Америке к вам относились серьезно, вашим женским персонажам лучше быть значительно поврежденными, искалеченными, наносящими себе увечья, ненавидящими себя и/или страдающими анорексией в прямом или физическом смысле. Ни при каких обстоятельствах не имейте тело, которое доставляет вам что-либо, кроме неприятностей, страданий и унижений. В качестве альтернативы, уединитесь в самых сокровенных уголках своего разума, как монахиня на голом чердаке. Делайте заявления о метафизических или политических проблемах с этого чердака.
Это способ прослыть умным и серьезным, если вы женщина, которая пишет.
Звучит экстремально? Если я посмотрю на некоторых писателей — Саманту Хант, Елену Ферранте, Дебору Леви, Тони Моррисон, Жанетт Уинтерсон, Кармен Марию Мачадо, Али Смит и других, — я увижу работы, в которых женский аппетит не патологизирован или отсутствует. Но если я взгляну на пантеон в Америке, а в течение многих лет я старался не смотреть слишком много, потому что знал, что там наверху, я все еще вижу заметное предпочтение женских персонажей со скромным аппетитом или вообще без аппетита.
Например, предположим, что как амбициозный писатель-фантаст я хотел бы думать, что у меня есть шанс получить Пулитцеровскую премию, просто чтобы использовать самый большой медный круг литературных премий в этой стране. Разве мы не все? Амбиции всегда должны стремиться к луне, верно, даже если вы добираетесь только до верхушек деревьев и так далее? В 2015 году Никола Гриффит проанализировала данные о женщинах, получавших высшие англо-американские литературные премии за предыдущие пятнадцать лет, и обнаружила, что в подавляющем большинстве случаев «когда речь идет о литературных премиях, чем более престижной, влиятельной и финансово прибыльной премия, тем меньше скорее всего, победит тот, кто напишет о взрослых женщинах».
Гриффит обнаружил, что, что касается Пулитцеровской премии, с 2000 года ни одна из них не была написана полностью с точки зрения женщины или девушки. Напротив, на мужской стороне бухгалтерской книги, получившей Пулитцеровскую премию, у нас есть персонажи Оскара Вао, Кролик, Кавалер и Клей, Натан Цукерман, Фрэнк Баскомб — продолжать? И это только Пулитцеры с 1990.
Как Сорока, избавившаяся от своего эго или, по крайней мере, более легко переносящая его, я была поражена тем, насколько богатым и интересным стал мир.
С 2000 года Пулитцеровскую премию по литературе получили шесть женщин-писательниц (то есть даже не половина, а треть). Книги: «Толкователь болезней» Джумпа Лахири, Галаад Мэрилин Робинсон, Март Джеральдин Брукс, Олив Киттередж Элизабет Страут, Визит отряда головорезов Дженнифер Иган и Щегол Донны Тартт. Из этих шести прекрасных книг три сосредоточены на главных героях-мужчинах, две связаны между собой короткими рассказами, которые варьируются в зависимости от точки зрения, и только одна, Олив Киттередж Страута, в основном сосредоточена на женском персонаже.
В предыдущее десятилетие три Пулитцеровские премии были вручены женщинам: Кэрол Шилдс за The Stone Diaries , Э. Энни Пру за The Shipping News и Джейн Смайли за Тысяча акров . Из них два сосредоточены на женщинах. Эти две главные героини — Дейзи из Шилдс и Джинни из Смайли — прекрасно сделанные, эмоционально сложные шедевры выносливости в строго обычных жизнях. (Пулитцеровские книги в художественной литературе также можно разобрать на предмет расы, сексуальной ориентации и класса, но это эссе для другого дня.) движущиеся произведения литературы. Я хочу сказать о том, какие достойные книги женщин считаются достаточно серьезными, чтобы заслужить хотя бы часть власти и славы, данной писателям-мужчинам, и при каких довольно строгих ограничениях. В какой-то момент, какие бы романы и рецензии я ни публиковал, какие бы взгляды ни придерживались, какие бы разнообразные программы я ни составлял и что бы ни говорил в классе, мое подсознание подсчитывало и в особенно трудный момент сдавалось.
Серьезный для женщин, пишущих главных героинь, означает наполовину замороженных или серьезно поврежденных — по сути, психически кастрированных — что, я полагаю, было ценой билета, которую я не хотел или даже не мог заставить их заплатить. Разве этого требовали от Кролика? Фрэнка Баскомба? Техасских рейнджеров в Одинокий голубь ?
Определение либидо, данное Фрейдом, было «энергией, рассматриваемой как количественная величина… тех инстинктов, которые имеют отношение ко всему, что может быть заключено под словом «любовь». Юнг определял либидо как «энергию, которая проявляется в жизненном процессе и субъективно воспринимается как стремление и желание». Энергия, любовь, стремление, желание, жизнь и, возможно, не менее важно, субъективное или субъективное восприятие: таковы элементы либидо, которое включает, но не ограничивается физическими актами секса. Либидо — это жизненная сила. Обратная точка зрения, предложенная моим собственным набегом на псевдоним, заключалась в том, что где-то по пути я ясно решил, что интуитивное, любопытное, страстное, вечно голодное взаимодействие с миром, как он есть, не будет считаться Серьезной литературой, ни за что.
женщина, и я хотел, прежде всего, писать Серьезную Литературу. Мужское либидо — предмет великого искусства и двигатель его создания. (скажем так Филип Рот , будем?) Женского либидо нет.
Сорока улетала от чего-то, и это что-то поселилось глубоко во мне.
Если бы меня когда-нибудь спросили, чего я никогда не спрашивал, если бы я был напуган этой ситуацией в некоторых из мощных векторов моей области, ни один из которых не является последними новостями, я бы яростно заявил, что я определенно был нет, и подкрепляла себя массой ярких примеров из своей работы и работ других женщин. В конце концов, я такой человек, который встает. Но вот Сорока вернулась домой, так сказать, на ночлег. Сорока, птица, альтернативное пишущее я, которое я наколдовал за час в это темное время, предполагали, что все это, наконец, дошло до меня, и до такой степени, что я не мог или не хотел больше писать. при тех условиях, условия, наложенные на мое имя — мое женское имя.
Это был, видимо, секрет, который я скрывала от себя. Я так хорошо скрывал это от себя, что действительно не знал, что этот цензор — тот самый старый скучный, женоненавистнический, белый, патриархальный цензор, даже не единственный — был там. И все же, выпущенная на свободу, «Сорока» мчалась по свету так быстро, что я едва успевал за ней. Сорока улетала от чего-то, и это что-то поселилось глубоко во мне.
Будет ли это предметом серьезной литературы? А если бы в дело вмешались кусок печени и молочная бутылка?
Как Сорока, освободившаяся от своего эго или, по крайней мере, более легко переносящая его, я была поражена тем, насколько богатым и интересным стал мир, а я вообще человек, который очень интересуется миром. И все же яркость того, что я увидел, не ожидая, что что-то или кто-то оглянется назад, была такой прекрасной, такой странной и такой мощной. Мне казалось, что я просыпаюсь в гораздо более широком мире, чем я когда-либо мог воспринимать раньше. Ведь если встать из-за стола, можно выйти на улицу.
